Размер шрифта:     
Гарнитура:GeorgiaVerdanaArial
Цвет фона:      
Режим чтения: F11  |  Добавить закладку: Ctrl+D

 
 

«Принц бык (Сказка)», Чарльз Диккенс

В былые времена и в золотой, разумеется, век — а когда он был, вы, надеюсь, знаете, потому что сам я, скажу вам прямо, не знаю, хотя всячески старался разузнать, — жил да был в одной богатой, изобильной стране могущественный принц по имени Бык. В свое время он много воевал за что ни придется, а то и вовсе ни за что; но потом остепенился и стал мирным, добрым, дородным и немного сонливым принцем.

Этот всесильный принц женился на очаровательной принцессе по имени Прекрасная Свобода. Она принесла ему большое богатство, и народила несчетное множество детей, и приставила их ко всякого рода занятиям: кто сделался у нее ткачом, кто земледельцем, кто механиком, кто солдатом или матросом, кто врачом, юристом или проповедником. Сундуки у принца Быка были набиты сокровищами, погреба полны были тонких вин со всех концов земли, в шкафах у него сверкала богатейшая золотая и серебряная посуда, его сыновья были сильны, дочери красивы, — словом, вы могли бы подумать, что если жил когда на свете счастливый и удачливый принц, то уж наверно он звался принц Бык и никак не иначе.

Но не всегда, как мы знаем, можно полагаться на видимость, далеко не всегда. И если видимость привела вас к такому суждению о принце Быке, то, значит, она и вас обманула, как не раз обманывала меня.

Потому что у доброго принца были два острых шипа в подушке, две твердых шишки в короне, два свинцовых груза на душе, два неугомонных кошмара в ночные часы, две скалы поперек пути: он никак не мог подобрать себе подходящих слуг, и у него была крестной матерью властная старуха, по имени Под-сук-но.

Она была фея, эта Под-сук-но, и вся была перевита красной тесьмой[?]. Она была омерзительно чопорна и церемонна и никогда не могла хоть на волос наклониться в ту или другую сторону своим от природы скрюченным станом. Но это была очень могущественная злая фея. Самое быстрое в мире она могла остановить, могла самое сильное превратить в самое слабое и самое полезное в самое бесполезное. Ей стоило лишь наложить свою холодную руку и назвать свое имя: «Под-сук-но». И все тотчас увядало.

При дворе принца Быка — я, впрочем, говорю не о дворе в буквальном смысле слова, потому что принц был очень учтив и охотно подчинялся своей крестной матери, когда та, бывало, займет весь дворец для потомственных лордов и леди, — словом, во владениях принца Быка, среди огромной массы общества, которая на языке той вежливой страны именовалась знатью и чернью, было немало даровитых людей, вечно хлопотавших над тем или другим изобретением в целях поднять благосостояние подданных принца и усилить его могущество. Но всякий раз, как они предъявляли свои образцы на одобрение принца, выступала вперед его крестная мать, налагала на образцы свою руку и произносила: «Под-сук-но!» А потому повелось, что, если делалось особенно хорошее открытие, изобретатель обычно отвозил его в чужие края к другому принцу, не имевшему крестной матери, которая говорила бы «Под-сук-но!». Такое положение дел было, как я посужу, не очень-то выгодно для принца Быка.

С годами — и это было хуже всего — принц Бык оказался в полном подчинении у своей нехорошей крестной матери и уже не делал сколько-нибудь серьезных усилий, чтоб освободиться от ее тирании. Я сказал, что это было хуже всего, но тут я погрешил против истины, потому что отсюда возникло вдобавок еще одно последствие, самое скверное. Многочисленному семейству принца так надоела, так опротивела Под-сук-но, что там, где надо было бы помочь государю выпутаться из трудностей, в которые ввергала его эта злая фея, все они усвоили себе опасное обыкновение брюзгливо и равнодушно отстраняться от него — как будто начисто забыв, что никакое зло не может постичь их отца, не отразившись неизбежно и на них самих.

Так сложились дела при дворе принца Быка, когда этот великий государь почел необходимым пойти войной на принца Медведя. Между тем с некоторых пор он поглядывал с опаской на своих слуг, которые не только стали нерадивы и предались личному обогащению за счет его казны, но еще и взяли над ним страшную власть: они грозились уволиться, если их изобличали в малейшей погрешности; они уверяли, что проделывают огромную работу, когда не делали ровным счетом ничего; произносили от имени принца самые бессмысленные речи, какие только слышал свет, — словом, все, как есть, показывали себя поистине никуда не годными слугами; хотя иные из них — ничего не скажешь — предъявили превосходную рекомендацию с прежней службы. Так вот, принц Бык созвал своих слуг и сказал им всем:

— Высылайте мою армию против принца Медведя. Оденьте ее, вооружите, кормите, снабжайте всем, что нужно или что потребуется вдруг — я плачу за все! Выполняйте ваш долг перед моими храбрыми солдатами, — сказал принц, — выполняйте хорошенько, а золото мое пусть течет, как вода, в покрытие расходов. Разве слышал кто, чтобы я жалел когда-нибудь деньги на доброе дело!

Он с полным правом мог это сказать, так как слыл поистине благородным и щедрым государем.

Когда слуги услышали эти слова, они выслали армию против принца Медведя и засадили за работу армейских швецов, и армейских купцов — поставщиков провианта; и оружейников — изготовителей пушек и ружей, и мастеров, что делают порох, и тех, что льют пули, и тех, что делают ядра и гранаты; и накупили они всевозможного довольствия и кораблей, не смущаясь ценой, и, казалось, так были заняты, что добрый принц потирал руки и приговаривал (употребим его излюбленное выражение): «Вот и хорошо!» Но пока они хлопотали, государева крестная мать, к которой эти слуги были весьма расположены, неотступно наблюдала за ними с утра до ночи; и бывало, просунет она голову в дверь и спросит: «Как поживаете, деточки? О чем вы тут хлопочете?», а те в ответ: «О государственном деле, крестная!» — «Ого! — отзовется злая фея. — Под-сук-но!» И тогда вся работа шла вкривь и вкось, а в голове у государевых слуг так начинало мутиться, что они воображали, будто творят чудеса.

Такое поведение со стороны старой негодницы было куда как дурно, и ее бы следовало удавить, даже если бы она на этом и остановилась. Но она, как вы узнаете, на этом не остановилась. Ибо многие подданные государя, очень любившие государево войско — ведь оно состояло из самых храбрых людей! — собрались и наготовили сообща всяческих припасов — еды и питья, и книг для чтения, и одежды для носки, и табаку на курево, и свечей для освещения, и все это заколотили в большущие ящики и погрузили на множество кораблей — чтобы доставить этому храброму войску в холодную, суровую страну, где оно сражалось с принцем Медведем. Корабли уже снимались с якоря, как вдруг подходит злая фея и говорит:

— Как поживаете, деточки? О чем вы тут хлопочете?

— Мы, крестная, собрались везти все это добро войскам.

— Ого! — говорит фея, — счастливого пути, дорогие мои! Под-сук-но!

С того часу заколдованные эти корабли пошли без толку носиться по волнам — наперекор и ветру, и течению, и разуму; гоняло их по всем морям, и стоило им пристать в какой-нибудь гавани, как выходил им приказ немедленно отчаливать. Так и не довелось им сдать куда ни на есть свой груз.

Такое поведение со стороны старой негодницы было опять-таки куда как дурно, и ее бы следовало удавить, даже если бы она не сделала ничего похуже; но она, как вы узнаете, сделала кое-что и похуже того. А именно, она села верхом на канцелярскую метлу и, бормоча, как заклятие, две фразы — «служу ее величеству» и «честь имею, сэр, быть вашим покорным слугой», вскоре спешилась в холодной, суровой стране, где высадилось войско принца Быка, чтобы сразиться с войском принца Медведя. В той стране на морском берегу она увидела много навезенных туда домов — чтобы войску было где жить, и горы провизии — чтобы войску было чем питаться, и горы одежды — чтобы войску было во что одеться; и тут же сидела на грязной земле и глядела на все это добро кучка офицеров, так же обвитых красной тесьмой, как сама старая злючка. Тут она обратилась к одному из них: