Размер шрифта:
Гарнитура:Georgia Verdana Arial
Цвет фона: Режим чтения: F11 | Добавить закладку: Ctrl+D

«Собака на сене», Лопе де Вега

Возвращается Теодоро.

Простите, я пришел спросить:
Что, мне сегодня же отплыть?

Ах, Теодоро, я не знаю.
Но только, верьте, мне сейчас
Вас видеть – худшее из зол.

Я за самим собой пришел;
Ведь я остался возле вас,
А мне уже и ехать скоро
Я умоляю вас, отдайте
Мне самого себя.

Так знайте:
Я не отдам вас, Теодоро.
Я оставляю вас себе.
Уйдите. Истекая кровью,
Честь борется с моей любовью,
А вы мешаете борьбе.
Уйдите. Вас я не отдам,
И не просите, не дождетесь.
Вы здесь со мною остаетесь.
А я, я буду с вами там.

Желаю счастья вашей чести.

(Уходит.)

Явление восьмое

Диана.

Да будет проклята она!
Из-за нее я лишена
Того, с кем жить бы рада вместе.
Итак, осиротели, значит,
Покрылись тьмой мои глаза!
И все же просится слеза:
Кто мало видел, много плачет.
Глаза, вот это вам расплата
За то, что изливали свет
На недостойный вас предмет.
Но в этом я не виновата.
Не плачьте. Гордый слезы прячет,
В них утешаются глаза.
И все же просится слеза:
Кто мало видел, много плачет.
У вас, конечно, отговорка,
Я знаю, сразу бы нашлась:
Ведь солнце смотрит же на грязь,
И смотрит даже очень зорко.
Теперь хозяйка вам назначит
Другой удел, мои глаза.
И все же просится слеза:
Кто мало видел, много плачет.

Явление девятое

Марсела, Диана.

Когда усердье многих лет
И труд, свершенный нелукаво,
Имеют сколько-нибудь право
Ждать справедливости в ответ, —
Вам дан благоприятный час
Свою служанку не обидеть
И больше никогда не видеть
Лицо, немилое для вас.

Ждать справедливости, Марсела?
Не понимаю. Ты о чем?

Сегодня покидает дом
Ваш секретарь, и я хотела
Просить, чтоб вы меня пустили
В Испанию совместно с ним,
Как с мужем, стало быть, моим.

Да вы об этом говорили?

Ужели бы явиться к вам
С подобной просьбой я посмела,
Не обсудив, с кем нужно, дела?

Он соглашается?

Он сам
Мне сделал это предложенье.

(в сторону)

Еще и это перенесть!
Нет, я не в силах.

Все как есть
Мы приняли в соображенье
И даже справились подробно,
Как нам устроиться в пути.

(в сторону)

Нет, гордость глупая, прости, —
Любовь на все пойти способна.
И я не побоюсь позора;
Но способ я и так найду
Уладить новую беду.

Вы разрешаете, сеньора?

Я без тебя не в силах жить,
Моя Марсела, и за что же
Мою любовь, и Фабьо тоже,
Ты бы хотела оскорбить?
Тебя я с Фабьо поженю,
И, если хочешь, даже скоро.

Мне Фабьо мерзок. Теодоро
Я обожаю.

(в сторону)

Сохраню
Власть над собою или нет?
О, сердце, сердце, как ты бьешься!

(Марселе.)

От Фабьо ты не увернешься.

Сеньора…

Это мой ответ.

(Уходит.)

Явление десятое

Марсела.

Иди навстречу злобе и угрозам
И дерзостно могучим прекословь;
Ревнивое тиранство хмурит бровь
И равнодушно к жалобам и слезам.

Назад, назад, ты, верившая грезам!
То, что минуло, не воскреснет вновь.
Во всем цвету погублена любовь,
Как деревцо, убитое морозом.

Так радостно игравшие цвета
Чужая власть одела в цвет печали,
Чужой мечтой охлаждена мечта.

Увы, надежды, вы напрасно ждали:
Весенняя увяла красота;
Не дав плода, ее цветы опали.

(Уходит.)

Зала во дворце графа Лудовико.

Явление одиннадцатое

Граф Лудовико, Камило.

Другого средства нет у вас
Для продолжения породы.

Камило, прожитые годы
Ко мне суровей, что ни час.
Хотя бы цель и оправдала
Женитьбу в старости седой,
Но разум хочет быть судьей
И дело рассмотреть сначала.
Ведь может быть, – чего уж хуже, —
Потомства не дождаться мне,
И я останусь при жене.
А ведь жена при старом муже —
Что плющ, повисший на ветвях:
Когда раскидистому клену
Он обовьет и ствол, и крону,
Он юн и свеж, а клен зачах.
И все такие рассужденья
Тревожат в памяти моей
Печаль давно минувших дней
И бередят мои мученья.
Я столько лет в слезах провел,
Все поджидая Теодоро!
Двадцатый год настанет скоро.

Явление двенадцатое

Паж; затем Тристан и Фурьо. Те же.

Там к вашей милости пришел
Какой-то греческий купец.

Проси сюда.

Паж удаляется, и входят

Тристан и Фурьо в греческих одеяниях.

Без всякой лести
Целую руки вашей чести.
Да утолит ее творец
В ее заветнейшей надежде.

Я рад вас видеть, господа.
Давно вы прибыли сюда?
Впервые? Иль бывали прежде?

Я из Стамбула с кораблем
На Кипр отправился, а дальше
В Венецию, куда привез
Богатый груз персидских тканей.
Я, наряду с моей торговлей,
Еще и поисками занят.
Хотелось повидать мне также
Неаполь, город достославный,
И вот, пока там у меня
Приказчики товар сбывают,
Я и приехал к вам сюда,
Где и любуюсь, как прекрасен
И пышен этот древний город.

Да, город пышный и прекрасный
Неаполь.

Ваша милость правы.
Отец мой, сударь, чтоб вы знали,
Был крупным в Греции купцом,
И самой прибыльною частью
Он почитал работорговлю.
И вот в Астеклии однажды
Купил он мальчика на рынке,
И это был такой красавец,
Что никогда еще природа
Подобного не создавала.
Тот мальчик был турецкий пленник
И был, среди других, захвачен
На корабле одном мальтийском,
Который их паше достался
Под Чафолонией в добычу.

Камило, сердце замирает.

Его купил он и отвез
К себе в Армению, и с нами,
Со мною и с моей сестрой,
Его воспитывал.

Не надо,
Друг, подожди, ты мне пронзаешь
Все внутренности!

(в сторону)

Забирает

Как звался мальчик?

Теодоро.

О небеса! Как слово правды Могущественно в сердце нашем
Я слез своих сдержать не властен.

Сестра моя Серпалитонья
И этот мальчик (о несчастный
Дар красоты!) росли совместно
И, как бывает очень часто,
Еще в младенческие годы
Друг друга полюбили страстно.
Когда им было лет шестнадцать
(Отец как раз был в дальних странах),
Осуществилась их любовь.
И так она в сестре сказалась,
Что это стало всем заметно.
А Теодоро, из боязни,
Бесследно скрылся и оставил
Серпалитонию брюхатой.
Катиборратос, мой отец,
Был удручен не столько срамом,
Как этим бегством Теодоро.
От огорченья он скончался,
А мы с сестрой крестили внука.
Как вам известно, мы, армяне,
Такой же веры, как и вы,
Хоть церковь наша и другая.
Мы нарекли младенцу имя
Теримаконьо. Всем на радость
Мальчишка вышел и растет
У нас в Тепекасе на славу.
Так вот, прибыв сюда, в Неаполь,
Я стал, как всюду, где бываю,
Расспрашивать про Теодоро, —
Я даже захватил бумажку
С обозначением примет, —
И вдруг мне говорит служанка
Моей гостиницы, гречанка:
«А что, как этот самый мальчик —
Сыночек графа Лудовико?»
Душа во мне, как свет, взыграла,
И я решил, что непременно
Вас должен повидать. Я начал
Искать ваш дом, и по ошибке
Прохожие мне указали
На дом графини де Бельфлор.
Вхожу и тут же натыкаюсь…

Душа дрожит.

На Теодоро.

На Теодоро!

Он-то, правда,
Хотел укрыться, да не мог.
Я сам немного сомневался,
Да и понятно: борода,
Известно как, лицо меняет.
В конечном счете, он со мной
Заговорил, хоть и смущаясь;
Просил, чтоб я оставил в тайне
Все то, что про него я знаю.
Он опасался, что ему
Былое рабство в грех поставят.
А я ответил: «Ну, а если
Окажется, что здесь ты знатный
Наследник титула, ты тоже
Смущаться будешь прошлым рабством?»
Он посмеялся надо мной.
А я, желая вас поставить
В известность обо всем, что знаю,
Явился к вам, и если правда,
Что это ваш пропавший сын,
Прошу и с внуком посчитаться;
Или прошу моей сестре
Дозволить с ним прибыть в Неаполь,
Не для того, чтоб выйти замуж,
Хотя она из лучшей знати,
А чтобы наш Теримаконьо
С вельможным дедом повидался.

О, дайте вас обнять сто раз!
Душа в безмерном ликованье
Свидетельствует громогласно,
Что ваш рассказ – святая правда.
О сын, возлюбленный мой сын,
Вновь обретенный, мне на счастье,
В исходе стольких лет разлуки!
Камило, что ж теперь мне делать?
Бежать к нему, его увидеть?

Само собой! Лететь сейчас же
И после всех страданий ваших
Воскреснуть вновь в его объятьях!

Друг, если вы хотите вместе
Со мной идти, я буду счастлив
Вдвойне; хотите отдохнуть —
Здесь подождите, отдыхайте.
Я вас прошу, распоряжайтесь
Всем в этом доме, как хозяин.
А я не в силах утерпеть.

Я только захвачу алмазы
(Я их в гостинице оставил),
Потом приду сюда обратно.
Пойдем покуда, Меркапоньос.

Идемте, сударь.

Началдахи
Недурносы.

Здоровожди.

Пошлибаши.

Уходят Тристан и Фурьо.

Какой занятный
Язык!

Иди за мной, Камило.

Уходят.

Улица.

Явление тринадцатое

Тристан внутри дома, дверь которого закрыта.

Фурьо снаружи, возле двери.

(приотворяя дверь)

Ну что, плывут?

Старик помчался,
Не дожидаясь лошадей.

А если в самом деле правда,
Что Теодоро – графский сын?

И вдруг окажется, что басня
От истины недалека?

Возьми пока вот эти тряпки.
Мне надобно все это скинуть,
А то недолго и попасться
Знакомым людям на глаза.

Снимай скорее.

Вот что значит
Родительская-то любовь!

Так где мне ждать тебя?

Давай-ка
В домишке этом, возле вяза.

Прощай, Тристан.

(Уходит.)