Гарнитура:GeorgiaVerdanaArial
Цвет фона: Режим чтения: F11 | Добавить закладку: Ctrl+D
«Нелетная погода», Александр Бушков
ПРОЛОГ
Почему-то думалось о грибах. Панарин представил сковородку молодой картошки с грибами и зеленым луком — слюнки потекли. Вот так всегда — в самые серьезные минуты лезет в голову всякая чепуховина, и не прогнать ее. Или так и нужно?
— Ты о чем думаешь? — спросил его Станчев.
— О грибах, ты знаешь. Зримо вообразил сковородку.
— А я перед стартом почему-то всегда думаю о пляже.
— И сейчас?
— Ага.
— Мне пляжи почему-то не нравятся, — сказал Панарин. — Жарко. Людно.
— Это смотря где.
— Я все же больше люблю горы, — сказал Панарин. — Но не любые, а поросшие лесом. Интересно, о чем сейчас думает Риточка?
— О том, что вы оба мне безмерно надоели со своими сковородками и пляжами. Каждый раз одни и те же разговоры.
— Это мы из суеверия, — сказал Панарин. Вспыхнуло табло «Внимание!», секундой позже раздался голос Рауля:
— Диспетчер космодрома — «Лебедю». Даю старт. Выход к точке эксперимента по коридору номер четыре. Корабли сопровождения стартуют через две минуты.
И сразу стало не до пустой болтовни — начиналась работа.
Карточка Глобального информатория.
«Тим Николаевич Панарин. Родился 14 ноября 2074 г. в Ванееве. Ранняя специализация — технические дисциплины. В 2094-м закончил Омское училище Звездного Флота (факультет космического пилотажа). С 2094 по 2100-й — пилот на кораблях Дальней разведки. В 2100 прошел курс в Центре подготовки испытателей Проекта „Икар“. С 2100-го и по настоящее время — командир корабля — испытатель на седьмом полигоне Проекта. Орден Гагарина, медаль им. Гейзенберга. Холост. Постоянное место жительства — ТН 402 С, планета Эвридика. Видеофон — через справочную Главной диспетчерской».
…Вокзал был как все вокзалы, независимо от того, уезжают ли с них, улетают или отплывают. Пестрое разноязычье, как на завершающем этапе строительства Вавилонской башни, встречи и проводы, смех и напутствия, и очень редко — слезы. Снерг любил вокзалы, они его всегда приятно волновали и утверждали во мнении, что жизнь состоит из дороги.
— Ну, все, — Мигель пробился сквозь поток только что прилетевших из Мельбурна спортсменов. — Погрузили ребята твой особо ценный груз.
— Спасибо, дружище, — сказал Снерг. — Если тебе понадобится кедр — я к твоим услугам.
— Она красивая?
— Самая красивая, — сказал Снерг.
— Рад за тебя, хомбре. Люблю, когда людям все удается.
— Ну, «все» — очень уж растяжимое понятие. Шагать нам до главных удач и шагать…
— Все равно. Ты хорошо начинаешь, а это главное.
Посадочный жетон в кармане Снерга затараторил:
— Пассажиров, вылетающих рейсом двести сорок шестым Мехико — Красноярск, просим пройти к пятому эскалатору. Повторяем…
Карточка Глобального информатория.
«Станислав Сергеевич Снерг. Родился 9 сентября 2074 г. в Минусинске. Ранняя специализация — гуманитарные дисциплины. В 2095 г. закончил Красноярский институт журналистики (факультет глобального стереовидения). Корреспондент Сибирского региона Глобовидения, с 2099 г. и по настоящее время редактор программы «Т — значит тайна». Премия им. Степченко (2097), лауреат Золотого пера МОЖ Холост. Постоянное место жительства — Красноярск, Итина 45-267, видеофон — ТЛ 73255».
Глава 1
КАМЕННОЕ НЕБО
Эвридика осталась за кормой, превратилась в крохотный, не больше ноготка, стеклянный шарик, налитый нежным голубоватым светом. Она была очень красива — самая дальняя из достигнутых людьми иных планет. Десять световых лет от Земли. Планета, с которой стартовали испытатели, пытаясь прорваться в недостижимое — и возвращались ни с чем. Бывало, что и не возвращались…
Коротко рявкнул динамик:
— Готовность номер один!
Панарин провел безымянным пальцем по левому плечу, от шеи, почувствовал легкий, едва уловимый и насквозь знакомый толчок в ключицы — скафандр загерметизирован. Не было нужды смотреть на остальных, он и так знал, что они сделали то же самое, и в ЦУПе это знали. Но правила есть правила, и сейчас алые табло вспыхнули в нескольких местах — в одном из залов ЦУПа, за шестьсот с лишним тысяч километров отсюда, в рубках кораблей сопровождения, шедших журавлиным строем в ста километрах левее, и наконец — перед глазами самих испытателей.
«Командир-испытатель — герметизация скафандра».
«Ко-пилот-испытатель — герметизация скафандра».
«Инженер-испытатель — герметизация скафандра».
На рейсовых и разведывательных кораблях эта въедливо-педантичная опека давно канула в прошлое. Но не здесь. Здесь она приняла характер настоящей мании — в ЦУП шли отчеты о каждой отданной команде, любом действии, независимо от степени его важности. Пуск конвертера Дальнего прыжка, щелчок рычажка, отодвигавшего кресло от пульта на десять сантиметров, — разницы не было. Двойной контроль, тройное дублирование, скрупулезность, заставившая бы стонать от зависти бюрократов прошлого — в сущности, пустышка для младенца, уловка, призванная сгладить и заслонить пронзительное чувство беспомощности.